Когда я очнулся, то понял, что лежу на спине на твёрдой поверхности, меня окутывали какие-то звуки с разных сторон, но пока я не мог разделить этот фоновый шум на смысловые элементы. Голова поначалу гудела, но постепенно приходила в норму. Вот я уже начал видеть, что лежу в узком коридоре, а его стены уходят так высоко вверх, что потолка совершенно не видно, если он вообще есть.
Приподнявшись, я увидел, что коридор очень длинный, а вдоль него через каждые несколько метров по обеим сторонам установлены двери с прикреплёнными к ним табличками с надписью. Непонятные звуки исходили из каждой двери: из одной сильнее, из другой слабее, но разобрать их всё ещё было решительно невозможно. Обернувшись назад, я увидел, что коридор также уходит в бесконечность за моей спиной и точно также он весь усеян дверями. Иными словами, я был где-то, если можно так выразиться, в середине бесконечного в обе стороны коридора с бесконечным числом равномерно установленных дверей. Над каждой дверью была небольшая мерцающая лампа, освещавшая эллиптическим световым пятном находящуюся под ней дверь и небольшое пространство вокруг неё. Эти лампы и создавали достаточное для обозрения коридора освещение. Тем временем, голова уже перестала болеть, а звуки стали более отчётливыми.
«Внесите колбасу…», — послышалось более-менее разборчиво из двери справа, когда я встал на ноги. «Залейте пальмовое масло ему в рот…», — услышал я слева. Обрывки слов «ножницы» и «начните отрезать с…» затем перекрыл страшный крик ужаса на довольно высокой ноте. На двери, из которой исходил этот крик, было написано «Поп звезда». Крик несколько испугал, но я ещё недостаточно проснулся, чтобы в полной мере осознать происходящее. Крик быстро прекратился и перешёл на тихое всхлипывание, а мой взгляд в поисках зацепок случайно упал на табличку справа от этой двери: «Недобросовестный инспектор ДПС». Быстро сообразив, что если моя догадка верна, то там будут обсуждать ситуацию на дорогах, я подошёл к этой двери поближе. «Внесите жезл с зимними шипами», — послышался сильный и властный голос. Послышались шаги, кто-то, видимо, принёс жезл в помещение. «Почему нет наклейки с буквой “Ш” в красном треугольнике?!, — возмутился тот же голос, — ты как собираешься без наклейки вставлять жезл ему…». Я отбежал от двери, потому что понял окончательно, где нахожусь, и судьба товарища инспектора показалась мне слишком суровой.
Двигаясь по коридору дальше, я старался не задерживаться у чужих дверей, потому что уже понимал, что теперь нужно быстро отыскать свою. Тем не менее, случайные фразы всё-таки доносились до меня, а взгляд машинально цеплялся за таблички. Вот была табличка «Веган» и тот же властный голос говорил: «Вы разве не знали, что ваши любимые мармеладные мишки сделаны из свиной шкуры? Помада для ухода за губами сделана из собачьего жира, его же используют в изготовлении вашего любимого мыла… Ух-ты, а ботинки у вас из натуральной кожи, да и ремень на брюках тоже». Я шёл дальше, на следующей двери на табличке было написано: «Изобретатели БТГ», я тут же вспомнил про целую армию лохотронщиков, распространяющих идеи бестопливных генераторов (БТГ) или фальшивых изобретений со сверхъединичным эффектом (у которых КПД больше 100%). «Закрыть его в зимнем подвале и дать в руки его собственное изобретение, питающееся от самого себя, пусть погреется», — прозвучал приговор, следом за которым послышался тяжёлый удар, как будто кузнечным молотом по твёрдой и плотной поверхности.
Мысли стремительно пролетали в моей голове, я даже начал хорошо понимать для чего в этом Суде двери намеренно сделаны звукопроницаемыми, а сам я появился далеко от своей двери. Действительно, даже если бежать, то расстояние между дверями таково, что всё равно будешь слышать, как приговаривают других… почему? Потому что было время, когда мне всё это было нужно: я сам жаждал справедливости настолько неистово, что мне было совершенно необходимо ЗНАТЬ и ВИДЕТЬ, как другие получают по заслугам за свои злодеяния. Я злорадствовал каждый раз, когда видел воочию результат работы отрицательной обратной связи над человеком, которого ТОЛЬКО ЧТО предупредил о том, чем для него завершится его злонамеренность. «Я же говорил», — одна из моих любимых фраз, которой завершалась любая встреча с разбором полётов. Затем лёгкая улыбка и еле уловимый поклон; разворот — и «до свидания». А что я делал потом? А потом то же что у всех: та же бытовуха с тем же набором примитивных удовольствий и развлечений… слыша теперь приговоры из проносившихся мимо меня дверей я с каждым ударом молотка судьи всё больше погружался в ощущение полного стыда за свою жизнь. Я понял, что бегу. Мне ХОТЕЛОСЬ уже побыстрее отыскать свою дверь и скрыться от ударов, бивших по мне так же сильно, как по людям, многих из которых я даже не знал лично. «Ну ты же этого хотел — ты это получил, — услышал я собственные слова в своей же голове, — ты же знаешь это правило и сам посвятил его описанию дюжину публикаций, что же ты теперь бежишь?».
Скорость нарастала, но усталости не было, пятнадцать лет тяжёлых тренировок — это ведь не в тапки ссать. Тем не менее, даже на такой скорости обрывки речи судьи и удары молотка время от времени долетали до меня, а таблички на дверях были хорошо различимы, мозг работал на удивление быстро и ясно.
«Маркетологи»: «Этот экологически чистый кирпич не содержит ГМО и сделан из натуральных природных компонентов. Получишь по акции два удара таким кирпичом вместо одного. Есть скидочная карта?».
«Альтернативные медики»: «Как вы говорите? Энергетический эфирный вихрь тянет энергию из пространства и заживляет раны в точке приложения? Давайте на вас проверим… где у нас гвозди?».
«Экстрасенсы»: «Завяжите ему глаза и выпустите крокодилов…».
«Коррупционеры и прочие воры у власти»: «Забрать всё нафиг и отправить обратно на Землю в нищенские условия, постоянно отнимать всё нажитое на протяжении всей жизни, но, чтобы тамошние чиновники “заливали” им в уши рассказы о необходимости упорного труда для достижения успеха».
«Жалующиеся на власть обыватели»: «Дать власть и отправить обратно за Землю. Всех потом посадить за превышение своих должностных полномочий, а самых честных заставить с утра до вечера воевать с тупостью таких же обывателей, которые всё портят и везде гадят, жалуясь на власть».
«Жадины»: «Собрать всех в одну группу — и на Землю, в какую-нибудь резервацию. Из резервации не выпускать, ничего не давать, пусть почувствуют обратную связь от жадности».
«Самопровозглашенцы: маги, духовные учителя и прочая шушера»: «Этому выдать лопату и кирку, назначить управляющим бригадой шахтёров, пусть проявит свои духовные качества и способности к управлению на практике. Этого забросить в паству секты имени…».
«Быдло-водители»: «Этого вернуть обратно в качестве инспектора ДПС, а этого сделать дальнобойщиком…».
«Пьяницы»: «Этого вернуть на землю в качестве лидера движения за трезвость. А этому залить в рот бочку спирта…».
«Чиновники»: «Выдать метлу, назначить дворником, будет обслуживать те дворы, за чистоту и порядок в которых отвечал в этой жизни. Другому дайте пост мэра, как раз пусть поработает на месте тех, кого ругал. Третьего отправить играть роль тупого обывателя, жалующегося на власть».
Я бежал всё дальше и дальше, уже не помню сколько это продолжалось, но количество услышанных мною приговоров было просто огромным, однако все из них были мне так или иначе знакомыми… всё это были МОИ мысли, то, что я временами представлял себе на Земле, когда общался с представителями абсолютно всех тех категорий людей, кому были посвящены оставшиеся за спиной двери. На пятой сотне дверей я перестал считать, пройденная дистанция уже почти в полтора раза превысила ту, на которой я мог позволить такую высокую скорость бега, а потому ноги устали, сердце выпрыгивало из груди, дыхание стало слишком частым — и я перешёл на шаг. Вовремя.
Справа между двумя дверями с надписями «Авторы всякой графоманской мути» и «Считающие себя социологами» была ничем не отличающаяся от других табличка «Социальное Лесничество». Ровно через минуту я уже полностью отдышался и опустил пульс до безопасных значений, после чего сделал шаг вперёд, взялся за ручку двери, аккуратно её повернул и потянул на себя. Затем без особых раздумий, но собравшись всем телом, сделал ещё один шаг.
Продолжение следует.