Кавирадж родился в 1946 году в Нидерландах. В возрасте 14 лет он начал работать в лесных питомниках и органических молочных фермах.
Во время одной из поездок в Индию он серьёзно заболел, и был излечен с помощью гомеопатии. Желание понять, что излечило его после того, как всё остальное потерпело неудачу, заставило его в 70-ые годы изучить гомеопатию, после чего он в течение десяти лет заведовал сельской клиникой доктора Чаттерджи.
Работать с растениями он начал в Швейцарии в 1986 году, когда один из друзей попросил его попробовать излечить яблочный сад сильно пострадавший от красной ржавчины.
Этот опыт вдохновил его на многолетние исследования в Австралии и Европе, результаты которых легли в основу руководства по гомеопатии фермы и сада.
В последние годы он неутомимо посещает одну страну за другой, распространяя свой опыт, обучая гомеопатов, фермеров и садовников по всему миру, на Гаити, в Кении, Канаде, Индии и, наконец, во Франции.
Скончался 2 марта 2013 года во Франции в возрасте 66-ти лет.
Фрагмент интервью с Вайкунтанатом Д. Кавираджем, Hpathy Ezine, декабрь 2008 г.
Применение агрогомеопатии может, конечно, чрезвычайно преобразовать агрономию в том месте и в то время, где и когда она будет применена. Это была бы настоящая зеленая революция. Я вижу и другие выгоды, например, для лесоводства, о чем я еще собираюсь сказать. Однако, учитывая огромное количество денег, вовлеченных в агрономический бизнес, шансы применения агрогомеопатии невелики. Моя единственная надежда, что это может произойти в Индии, где в Раджастане многие фермеры уже применяют эту концепцию, если моя книга, переведенная г-ном Летхифом на пять индийских языков, найдет применением у максимально возможного числа фермеров. Если бы у меня были деньги, я бы создал бизнес, как в Австралии, и предоставлял бы первый курс лечения бесплатно, чтобы фермеры могли видеть, что оно работает и что продолжительный эффект лекарственного воздействия сбережет им много денег, которые сейчас они тратят на яды. Вначале дал бы им возможность убедиться, а потом взимал плату — меньшую, чем за такое же количество яда.
Представьте себе первую выгоду для фермера: снижение стоимости лечения по крайней мере на 75%, а возможно даже на 90%. Далее, он сможет продать свою продукцию как органическую, получив за нее лучшую цену. Кроме того, он никогда больше не будет так сильно рисковать здоровьем, применяя пестициды, и стоимость его медицинской страховки снизится. Он также будет жить на более чистой земле, прекратит загрязнять грунтовые воды и, таким образом, будет способствовать лучшему управлению нашей планетой и чистоте окружающей среды.
Для потребителя в этом есть такие же выгоды — более здоровая пища, свободная от ядов, соответствующее снижение медицинской страховки и лучшее качество жизни. Это значительно снизит правительственные затраты на здравоохранение — сумму экономии невозможно подсчитать сейчас. Как следствие, это может приПубликации к значительному снижению налогов, что позволит людям покупать вещи, которые сейчас они не могут себе позволить. Это поможет в значительной степени ослабить экономический кризис, в котором мы сейчас находимся, и значительно сократить его длительность.
Более чистая окружающая среда принесет и другие выгоды. Если учесть, что мы снимаем урожай с менее чем 50% пахотных земель, и если также принять во внимание, что 30% урожая теряется из-за вредителей и болезней, мы поймем, что наш урожай отражает невысокую производительность относительно потребления углекислого газа, СО2. Если мы также учтем, что 30% наших лесов страдают от того же, мы столкнемся с фактом, что из-за болезней растений поглощение СО2 снижено на 50%. Ели гомеопатия будет применена, мы получим несколько выгод из этого сценария.
- Растений станет больше, и они будут здоровее, то есть увеличится поглощение СО2.
- Увеличение числа здоровых деревьев окажет такой же эффект относительно СО2.
- На 30% вырастет площадь зеленых насаждений на нашей планете, причем все они будут поглощать больше СО2, чем это могут делать больные растения.
- Выбросы парниковых газов можно снизить в полтора-два раза.
Можно подумать, что мои расчеты не относятся к делу, но мы должны учитывать, что больные растения снижают потребление на 50%. Добавьте к ним 30% таких, которые вообще его не поглощают. В целом сейчас поглощение углекислого газа значительно ниже нормы.
Известно, что пестициды, гербициды и фунгициды изготавливаются из ископаемого топлива, как и удобрения, поэтому снижение их потребления и прекращение их производства будет также способствовать снижению выбросов парниковых газов за счет фермерских хозяйств на 30–50%, что весьма ощутимо.
Гомеопатия не только улучшает здоровье растений, но и способствует тому, чтобы они вырастали выше и крупнее, так что увеличивающийся объем листвы приведет к росту поглощения СО2. Это увеличение составит 30–50%. По сравнению с существующей нормой поглощения, принятой за 100%, можно добиться увеличения поглощения до 160%.
Silicea, кроме пользы, отмеченной Штайнером, обладает некоторыми другими характеристиками, особенно важными для сельского хозяйства. Во-первых, она способствует прорастанию семян, что делает их жизнеспособными почти на 100%. Затем, она укрепляет растения. Лучшая черта Silicea — ее способность сделать зеленой пустыню в рекордное время, способствуя тому, чтобы песок удерживал громадное количество воды в течение продолжительного времени — до 6 недель после разбрызгивания; вода удерживается в карманах под поверхностью в такой степени, что, погрузив туда лопату, вынимаешь ее мокрой. Мои эксперименты в Австралии показали, что участок площадью в 100 га в пустыне зазеленел за 3 месяца, и остался зеленым. Озеленение пустыни может чрезвычайно увеличить площадь нашей пахотной земли и таким образом увеличить поглощение СО2 еще на 30–40%. Это также поможет в смягчении проблемы голода в мире и обеспечит достаточным продовольствием все население земного шара. При условии, конечно, что мы разделим выгоды поровну.
Так как здоровые люди и думают более гармонично, весьма вероятно, что гомеопатия для людей и для домашнего скота также принесут огромную пользу и повсюду будут применяться охотнее. Это приведет к еще большему снижению расходов на здравоохранение, которые в настоящий момент в разных странах составляют примерно 10%, если не больше, от ВВП. Если мы также учтем, что более здоровые люди более трудоспособны, то выгоды ошеломляющие, так как ВВП вырастет по меньшей мере на 20%, потому что время, потерянное из-за болезни, огромно. Короче говоря, выгоды намного перевешивают затраты на преобразования, и чем раньше мы их осуществим, тем лучше. Мы могли бы даже исцелить всю планету за счет той доли стоимости, что приходится на технологические "решения", которые только вызывают еще больше проблем. Так как здоровые люди менее склонны к эксплуатации, эта идея не така неправдоподобна, как кажется.
История с Монсанто
После того, как я нашел средство от улиток Helix tosta, "Монсанто" и ее компаньоны занервничали. Представьте себе, вы теряете весь рынок в одном городе из-за конкурентного продукта. Если учесть, что в Перте было 200 000 садов, и "Монсанто" продавала гранулы от улиток, которые, похоже, вышли из моды — а они были очень популярны, кстати, — то ее волнение не было таким уж неожиданным. Рынок имел оборот в 2 млн. в год, и они не могли взять и просто наплевать на это. Поэтому они решили убрать меня со своего пути всеми правдами и неправдами.
Они натравили на меня Национальный регистр (NRA), чтобы заставить заплатить большой штраф за отсутствие регистрации моего продукта. Я объяснил им, что лекарство было уже зарегистрировано в Терапевтической товарной администрации (TGA). Национальный регистр ответил мне, что незаконно продавать продукт без регистрации. Я объяснил, что в частных садах разрешается использовать без регистрации все, что угодно. Регистр утверждал, что если я продаю, это сельскохозяйственная химия и, следовательно, требуется регистрация. Поэтому я дал им бутылку и предложил проверить химический состав ее содержимого.
Затем они вызвали меня в суд за мошенничество: они заявили, что это была просто дистиллированная вода. Следовательно, это был худший вид мошенничества. Судья захотел узнать, как я мог это продавать, и, похоже, успешно. Я принес свидетельства от счастливых клиентов и отдал их судье. Затем я сказал, что Регистр может думать, что я в состоянии дурачить людей с плацебо. Даже животные могут быть так одурачены, если вы считаете, что они положительно реагируют на попытки помочь. Но если Регистр думает, что смогу дурачить с плацебо растения, то они более суеверны, чем мы с нашими так называемым самогонным лекарством, которое, по общему мнению, не содержит ничего, кроме воды. И если вода — сельскохозяйственный химикат, они должны подать в суд на облака за то, что поливают дождевую воду на землю без регистрации. Судья велел им больше не отвлекать суд на ерунду.
Затем была попытка похищения. В Австралии, если у вас что-то случилось с автомобилем, вы просто открываете капот, и каждый остановится, чтобы помочь — иногда вы находитесь на большом удалении от ближайшего гаража или даже от города, и потому тем, у кого неприятности, помогают. И вот однажды у меня случилась банальная неприятность с автомобилем, я остановился и вышел за помощью. Они действовали, как будто понятия не имели об этой проблеме, и, когда я нырнул под капот посмотреть, меня оглушили ударом носком, набитым песком, по голове. Когда я пришел в себя, то оказалось, что я связан и нахожусь в багажнике автомобиля, движущегося неизвестно куда. Так как я в молодости много занимался йогой и был очень гибким, то смог вывернуть руки вперед и зубами развязал узлы. После этого я освободил мои лодыжки и толкнул спинку сиденья вперед, чтобы понять, можно ли узнать, что они задумали. Эти ребята не были профессионалами в похищениях, они решили отвезти меня километров на сто в пустыню и предоставить мне самому возвращаться, без воды и пищи. Если бы им это удалось, не думаю, что кто-нибудь к сегодняшнему дню нашел бы мои кости.
Они остановились где-то на автозаправке, чтобы купить еды, и я мог бы сбежать там, но я решил выяснить, кто заказал похищение и почему. Когда они захотели проверить багажник, я пинком открыл его. Идиот, который открывал багажник, просунул свой палец в брелок, палец чуть не оторвался, и в итоге он был полностью переломан. Другой парень был настолько поражен, что я сумел нейтрализовать и его. Мой черный пояс по дзюдо оказался очень кстати. Домкратом я припугнул их, и велел здоровому типу перевязать поврежденный палец второго. После этого я присел с ними, чтобы выяснить, что да почему.
Оказалось, начальник приказал им похитить меня, обещая королевскую награду в размере по 10 штук на человека, чтобы заставить меня прекратить производство. Я доставил их в ближайший полицейский участок, где они предъявили мне иск за нападение, а я им такой же встречный иск. Решили, что с моей стороны это была самооборона, а им все сошло с рук.
Следующей попыткой был поджог. Они решили поджечь мою фабрику, которая находилась с наветренной стороны промышленной зоны. Пожарная служба была невдалеке, поэтому пожарники смогли потушить пожар раньше, чем огонь добрался до моего склада с алкоголем. После этого я перебрался в помещение из стали и кирпича. Затем они напали на моих представителей, избили их и доставили в больницу. В конце концов, я познакомился с издателем "Острэлиэн майнинг мансли" ("Австралийский горный ежемесячник". — прим. перев.), журнала о пользе горнодобывающей промышленности, и этот издатель захотел сделать что-то экологическое на свои деньги. Я предложил помочь горнодобывающей промышленности в восстановлении старых месторождений, которые больше не использовались, но их требовалось вернуть к исходному состоянию после закрытия. Я также предупредил его, что он может выбросить свои деньги на ветер, учитывая усилия агробизнеса по устранению конкуренции. Он посоветовал мне не беспокоиться, поскольку горное дело и агробизнес прекрасно уживаются, и он уверен, что они не станут мешать. Они и не мешали.
Тем временем, Регистр увеличил свои сборы и постарался, чтобы был принят закон, требующий регистрации моей продукции. Плата выросла с 20 австралийских долларов до 200, а затем до 2000, увеличиваясь каждые два года. Наконец, в 1999 году они взвинтили ее до 20 000 австралийских долларов. Мне пришел конец, потому что при 30 продуктах это выливалось в 600 000 австралийских долларов в год. При обороте в 2,5 млн. мы не могли себе это позволить и вынуждены были закрыть бизнес. В 2000 году я покинул Австралию, чтобы попытать счастья где-то в другом месте.