- Иван Владимирович, в прошлый раз мы затронули тему о Сталине. Все-таки эта фигура вызывает интерес с разных сторон, с противоположных сторон. Вы сказали, что в своих романах вы уже, пропустив через себя то, как вы чувствовали, знали, видели, вы о Сталине написали всё. А когда вы пришли в редакцию «ИзПубликациия», вы встретили, конечно, там писателей намного старше вас, которые имели контакты с Иосифом Виссарионовичем. Вы наверняка где-то в неформальной обстановке рассказывали о нем. Может быть, вы нам сможете как-то рассказать об этом, как-то дополните.
- Да, я, как представитель своего поколения, особенно фронтовиков, должен был сказать о Сталине. И я сказал, действительно, о нем в нескольких романах. Но я говорил о Сталине не как о человеке, а как о полководце, как о том, кто руководил страной, восстановлением страны потом, и как о человеке, которым нам определял какую-то идеологию. Вот у меня много об этом: что за идеология, как она сейчас аукнулась и т.д. Но как о человеке, я о нем не мог ничего рассказать, несмотря на то, что меня судьба столкнула с его сыном. Я работал в военном воздушном округе Москвы корреспондентом «Сталинского сокола». Мой кабинет был в трех кабинетах от Сталина. Больше того, он как-то говорит мне: «Слушай, ко мне тут пристают книгу написать. Давай напишем! Я один-то какой писатель?» Вот. Написали книгу. Называлась она «Военно-воздушный флот страны Социализма» Написали её. Он отдал ее отцу. Отец не вернул ему рукопись, очевидно, бросил ее в камин.
- Вы так думаете?
- А как еще думать? Наверное, он сказал: «Нам еще не хватало писателей. Не хватало, чтоб Василий еще стал и писателем». Я так думаю, что он мог сказать, во всяком случае. Книга писалась по договору с военным издательством, и начальник военного издательства говорит нам: «Вы работали, дело сделали. Вот вам гонорар». Он говорит: «Оставьте». Это пачка была денег. Вызывает меня. Кстати говоря, тут и образ сына Сталина… Говорит: «Видишь деньги? Это за книгу нам. Но, понимаешь, книгу то я не писал. Забирай деньги». Мы все знали, что он очень нуждался в деньгах, очень. У него три семьи было, дети. А платили ему, - он однажды признался и сказал: «Василевский прислал мне всего 25 тысяч». Таким людям присылали зарплату в конвертах за каждый месяц, министрам и командующим округов. Он проговорился и мы узнали, что ему присылают в конверте. Несколько раз он меня посылал: «Пойди к Галине, три тысячи дай. Нуждается».
Мы знали, в деньгах он всегда нуждался, а тут такая пачка. Я говорю: «Товарищ генерал, я писал это на работе, получал за это деньги. Чего это я еще буду ещё получать?.. А потом Ваши мысли, Ваши рассказы. А чужого я не беру». Он смотрит на меня: «Ну ладно, ты возьми вот столько, - и дает мне пачку, - а остальное я возьму. Мне деньги сейчас нужны. Я тебе потом их отдам». И, значит, открыл сейф, бросил их. Ну, я не стал, знаете, кокетничать, взял эту сумму. В ней оказалось, 20 тысяч. Чтобы представить, что такое 20 тысяч – вот я капитан, занимал довольно высокое положение в газете, получал 3500, с гонораром я получал до 5. А тут 20 тысяч… Это несмотря на то, что мы близко были, так сказать, к принцу, к человеку из семьи, мы все равно о Сталине ничего не знали.
Однажды кто-то сказал нам, что Василий Иосифич жалуется, что самолетов не дают нам реактивных, все на винтовых летаем, а уж реактивные самолеты делают. А кто-то сказал ему: «Товарищ генерал, так вы отцу сказали? Пусть он даст нам такие самолеты». Он посмотрел и сказал: « Что ж Вы думаете, что я с отцом каждый день щи хлебаю? Да меня к нему в три месяца раз допускают на полтора часа». Ну откуда мы могли знать, что такое Сталин? Мы его знали как деятеля и никто не знал – как человека. Но должен тут сказать, что Земля слухами полнится. Фольклор есть всегда, и из этого устного творчества как-то вырастал образ Сталина и как человека. Ну, например, учусь я в литературном институте, и слышим такое: Фадеева принял Сталин, он с ним там о чем-то разговаривал, а потом говорит: «Товарищ Сталин, а не пора ли нам о Вас роман написать?» Сталин по обыкновению ходит по кабинету, раскуривает трубку, подходит к нему поближе и говорит: «А у Вас есть талант, равный Шекспиру?» Фадеев и скукожился. На том они и расстались.
Другой случай тоже: я стал редактором «Журнала молодых» и попадаю, время от времени, на совещание журнала в ЦК. И слышу такое дело, новый начальник наш, Поликарпов, был у Сталина, и как он рассказывает об этом посещении. Поликарпов представился по случаю назначения, Сталин утвердил его и сказал: «Я Вас попрошу, придите ко мне через три месяца и расскажите, что там делается среди писателей». Вот проходит три месяца, он идет к нему: «Товарищ Сталин, рад доложить, я, значит, вошел в курс работы, изучил писателей. Есть среди них те, которые не радуют: Фадеев пьет, Симонов постоянно в командировке, и мы оттуда письма получаем, что ведет себя он там как-то не так, Федин – с домработницей как-то…». Сталин слушал, слушал, а потом говорит: «У Вас все?» Поликарпов говорит: «Пока все, товарищ Сталин». Он опять ходит по кабинету, курит, потом подходит ближе, ткнул в него трубкой и сказал: «Вам, товарищ Поликарпов, придется работать с этими писателями, других писателей у меня для Вас нет». Остроумный же мужик.
У меня известное приятельство с Бубенновым. Бубеннов жил в Риге, болел он чахоткой. Больной оттуда прислал нам роман «Белая берёза» в журнал «Октябрь», и его напечатали. Ну, он обрадовался – гонорар, приехал. Живёт под Москвой, где-то снял комнатку. Вдруг звонок:
- Это товарищ Бубеннов?
- Да, я Вас слушаю.
- Здравствуйте, товарищ Бубеннов, с Вами говорит Сталин.
Бубеннов мне при этом рассказывает: «я чуть не захохотал, потому что я знаю, что в редакции эти хохмачи разыгрывают меня». Но все-таки не стал хохотать и сказал:
- Слушаю Вас, товарищ Сталин.
- Я прочитал Ваш роман в «Октябре». Он мне очень понравился. Поздравляю Вас с написанием такой книги. Одна эта книга выдвигает Вас в ряд выдающихся русских писателей.
Бубеннов дальше рассказывает: «Я снова хотел расхохотаться, но сдержался, что-то меня сдержало. Тут он говорит:
- Как Вы живете, товарищ Бубеннов?
- Да вот, снимаю комнатку.
- Я думаю, что такой писатель заслуживает лучших бытовых условий. Я позвоню в Моссовет, попрошу, чтобы они дали Вам квартиру.
Ну, я подумал, что явно меня разыграли, и говорю:
- Спасибо, товарищ Сталин. До свиданья.
Ну, я, - говорит, - в машину, в такси и в редакцию. К Панфилову и говорю:
- Федор Иванович, кто-то меня разыграл, такой разговор был.
Он говорит:
- Да нет, этим у нас не шутят. Это значит, действительно Сталин тебе звонил. А я сейчас позвоню в Моссовет.
Позвонил в Моссовет, только сказал «Панфилов», как сразу кричит председатель: «Где там ваш Бубеннов? Мы его ищем. Ключи, квартира ему и т.д.»
Говорит, дали ему эту квартиру. Я был на этой квартире: там по коридору можно на велосипеде ездить, против прямо этой Третьяковской галереи. Ну и последнее… Кстати, образ: кто это сейчас так интересуется литературой, кто читает литературу. Я работаю в «ИзПубликацииях» и первое, что я слышу это, как редактор Константин Александрович пришел однажды в редакцию, а ему вахтер говорит: «Ошибочка, товарищ редактор, неприятная». А этот вахтер имел привычку первым читать газету, потому что её ночью развозили, и говорить редактору об ошибках. Корректор не находил, а он находил.
- Что за ошибка?
- Да вот, там написали «приказ главнокомандующего вооруженными силами Сталина» и в слове «главнокомандующий» выпустили вторую букву - «л».
Редактор почернел, едва добрался до кабинета. А газета уже вся в стране, на самолетах уже развезли. Едва добрался до кабинета, представляете что…
- Сидит и ждет.
- Да. И вдруг звонок:
- Это товарищ Губин?
- Да, товарищ Губин, редактор «ИзПубликациий».
- Очень хорошо, товарищ Губин, что Вы редактор «ИзПубликациий». Почему же Вы такие ошибочки допускаете? Как же получилось, что Вы мою должность обозначая, такое написали?
- Ну, так это, понимаете, в газете бывает…
- Ничего себе «бывает». Меня ни один буржуазный журналист так не характеризовал, как Вы. Как же это у Вас получилось?
Редактор молчит, а Сталин говорит:
- Вы, наверное, ждете звонка Лаврентия Павловича Берии? Я позвоню Лаврентию Павловичу. Думаю, что он поймет, что у человека бывают ошибки и не придаст этой ошибке большого значения.
Вот тоже вам факт.
- Спасибо, Иван Владимирович, но поскольку мы нашу передачу посвятили Дню рождения советской армии и военно-морского флота, что бы Вы могли пожелать всем, кто служит в армии вот сегодня?
- Я хотел бы пожелать, чтобы они достойно выполнили свой служебный долг перед Родиной, а тем, кто в горячих точках и в Чечне – чтобы они здоровыми и невредимыми вернулись домой.